– Нет, это совсем не так, дорогая моя! А потом, не смей так пренебрежительно говорить о Валерии! Синьора Пинизи цельная и серьезная натура, а не какая-нибудь интриганка, и она ни разу до сих пор не дала мне повода думать о ней по-другому.

– Да уж, конечно! А что она должна была тебе в лицо сказать, что ее лишь интересуют твои миллионы!

– Послушай, у Валерии есть свои деньги, и она не бедствует. Ее не интересуют мои, как ты сказала, миллионы, – Горан начинал потихоньку выходить из себя.

– Так я и поверила, что ее это не интересует! Купила себе какой-то захудаленький отельчик, в то время как ты, если захочешь, можешь подарить ей Хилтон.

– Да могу! – уже на повышенных тонах говорили отец и дочь. – Только она меня до сих пор ни о чем не попросила, и я, к твоему сведению, не сделал ей ни единого подарка, кроме как один раз подарил букет цветов. Надеюсь, это тебя как-то успокоит?

– Нет, папа, я успокоюсь только тогда, когда ты вообще не будешь больше встречаться с этой русской!

– Да как ты смеешь родному отцу ультиматум ставить? Это моя личная жизнь, и ты в нее, пожалуйста, не вмешивайся!

– Это твоя жизнь?! А я-то, дура, думала, что твоя жизнь – это я, когда запросилась к тебе от матери. Думала, будешь жить ради меня, а я – ради тебя!

– Да так и есть! Я живу для тебя! Но я же взрослый и свободный мужчина, и это нормально, что у меня может быть увлечение.

– Увлечение? Или это серьезно, и ты намерен сделать из нее мою мачеху?

– Да не собираюсь я на ней жениться!

– Тогда докажи мне это! – с юношеским максимализмом заявила Злата. – Не встречайся с ней и перестань возиться с ее детьми! В противном случае я вернусь к матери!

«Как же все-таки она меня ревнует! Я совершил непростительную ошибку, наивно полагая, что моя дочь еще маленькая, а она уже почти стала женщиной и все прекрасно понимает. Только реагирует, как маленький и избалованный ребенок. Если начнет звонить и жаловаться своей матери, то тогда моя бывшая сделает все, чтобы отнять у меня Злату! Даже если та ей не так и нужна, лишь бы мне насолить и отомстить. А я не могу потерять ее! Мы только два года живем вместе, и я бы был очень счастлив, если бы дочь осталась навсегда у меня. Придется пожертвовать своей личной жизнью на какое-то время, ничего, Лера поймет, и не думаю, что сильно расстроится. Ведь я знаю, она меня не любит! И кто знает, полюбит ли вообще, а дочь есть дочь».

– Да, хорошо, дочка, пусть будет по-твоему! – и в знак примирения нежно обнял свою Злату.

Валерия, по тому, как Горан стал ей реже звонить и еще реже куда-нибудь приглашать, не сразу поняла, в чем дело, хотя неодобряющие взгляды его дочери во время ужина заметила и приняла к сведению. Но все же им удалось встретиться и поговорить по душам. Во время их встречи Горан проявил себя честным и благородным человеком, откровенно сказав, что на данном этапе его жизни, он как отец, должен выбрать свою дочь, а не полюбившуюся ему женщину.

– На мой взгляд, нужно только немного подождать, чтобы Злата привыкла хотя бы к мысли, что у меня есть ты, мой близкий друг. Ты ведь сама мать, и должна меня понять, только не обижайся на меня, Лера, ладно? – Горан очень волновался, говоря все это ей.

– Что ты, Горан! Какая может быть обида! Ты и так уже для меня и для моих близких так много сделал! Скрасил мое здешнее одиночество, столько интересного нам показал, помог мне воспитывать по-мужски Андреа! Правда, я тебе искренне благодарна!

А сама с облегчением про себя подумала:

«Скорей всего, это к лучшему. Привыкнем друг к другу сильно, вот уже Андреа и так постоянно спрашивает о дяде Горане, а потом будет больно расставаться, а это неизбежно. Я никогда не выйду ни за кого замуж, я буду всегда ждать моего любимого Марио!»

Глава седьмая

Возвращение

Нью-Йорк 11 сентября 2001 года.

– Мне кажется, я забыл купить по дороге сигареты! – Марио проверял свои карманы уже на пороге офиса на втором этаже. – Сейчас быстро сбегаю и вернусь. Если шеф меня спросит, скажите, что я через пять минут буду, – предупредил он Изабель и Косту.

Он быстрым шагом спустился вниз и уже вышел из самого здания небоскреба, как вдруг за его спиной послышался адский шум чего-то разрывающегося и что-то очень тяжелое со всей силой обрушилось на него.

– Да, хорошо же придавило этого парня! – осматривал его врач в одной из нью-йоркских больниц. Марио извлекли спасатели из-под обрушившихся на него строительных перекрытий здания.

– Множественные переломы, сильно поврежден позвоночник, тяжелейшее сотрясение мозга. – давал свое медицинское заключение хирург, изучая рентгеновские снимки пациента. – Готовьте его к операции, будем надеяться, что он выкарабкается, а там посмотрим, будет ли он в состоянии ходить или нет. Про него что-либо известно? Нашли документы? – врач задал вопрос спасателям, которые доставили Марио в отделение «Скорой помощи».

– Нет, ничего. Наверное, когда он падал, из его карманов все выпало и сгорело. Только лишь когда он придет в себя, сможем узнать, кто он такой, – ответил один из них.

– Да… если придет в себя, – задумчиво ответил доктор.

После нескольких операций Марио Пинизи впал в кому.

– Доктор, как вы полагаете, у пациента из пятой палаты есть шансы выйти из комы? – поинтересовалась ухаживающая за Марио медсестра Эльза.

– Не знаю, деточка, не знаю. Его состояние еще осложняется и тем, что у него в недавнем прошлом, как мы это увидели во время операции, было пулевое ранение, и довольно значительное, пуля прошло рядом с сердцем и хорошо задела позвоночник. Я предполагаю, что этому мужчине меньше сорока лет, и организм его еще молодой и довольно крепкий, хоть он сейчас и в коме, но показатели у него неплохие, видно, что организм борется, будем надеяться на лучшее. Но я вас убедительно прошу, дорогая, обо всех изменениях состояния этого пациента мне сразу же докладывайте.

– Да, доктор, конечно же, – ответила молодая и очень симпатичная медсестра.

Марио лежал бледный и неподвижный в отделении реанимации, и на первый взгляд казалось, что он просто глубоко заснул.

«Мама, папа это вы? – он вдруг ясно увидел своих умерших родителей. Они стояли перед ним почему-то сильно похудевшие, очень грустные и с поникшими головами.

– Прости меня, сынок, если сможешь! Это из-за меня ты и Костантино пострадали! Все, что мы делаем плохого другим людям, рано или поздно оборачивается против нас и наших близких! Хорошо запомни это, сынок, на всю твою жизнь!

Это я – низкий и подлый человек, движимый личным обогащением, – жестоко и хладнокровно организовал ту авиакатастрофу, в которой погибли ни в чем неповинные люди! А теперь и вы, мои самые дорогие мне люди, расплачиваетесь за мои смертные грехи! Роковое стечение обстоятельств: причиной и вашей трагедии тоже стал авиалайнер, управляемый такими же мерзавцами, как я!

– Да что ты, папа, зачем ты себя с террористами сравниваешь?!

– А чем я лучше их? Ничем! Из-за меня погибли люди, и нет мне прощения!

Марио увидел своего отца, Дона Карло, при жизни всегда такого самоуверенного, никогда не признававшего свои ошибки и уж, конечно, никогда и ни в чем не раскаивавшегося, плачущим.

– Отец, ты плачешь?!

– Да, сынок, я плачу! Я каюсь, глубоко каюсь! Но поверь мне, что самый строгий суд у меня здесь! – и он побил себя в грудь! – Моя грешная душа никогда не обретет покоя!

Потом Марио увидел и маму, Дону Марию, она стояла поодаль и держала за руку его брата Костантино, а тот другой рукой нежно обнимал свою жену Изабель.

– Как? И вы уже здесь? – не ожидал Марио.

– Да, брат, и мы тут. Но твое время еще не пришло! Борись! – с несвойственной ему твердостью сказал Коста.

– Ты должен жить хотя бы ради них! – Марио четко увидел свою жену Валерию, сына Андреа, маленькую дочку Викторию, которую он еще никогда и не видел при жизни, и бедняжку Мартиночку. И такая нахлынула в его сердце волна любви и непреодолимой тоски по ним, послав мощный импульс его спящему мозгу, что он вдруг резко открыл глаза».