Сицилийский роман 2. Страница 1

Елена Скаммакка дель Мурго

Сицилийский роман-2. Возвращение

© Скаммакка дель Мурго Е., 2014

Моему мужу

барону Маттео Скаммакка Дель Мурго

посвящается

Глава первая

Наследство

Лето 2001 года. Катания.

Лил сильный теплый летний дождь, а из-за того, что стоки в Катании сделаны плохо, даже незначительный дождь превращался почти в стихийное бедствие. Казалось, что потоки воды размоют все могилы и надгробные памятники уже готовы поплыть в ту страну, в которую, когда придет наш срок, и мы с вами попадем.

Клан Пинизи в полном составе, включая теток, дядек и их детей, мок под огромными черными зонтами, провожая в последний путь Дону Марию Пинизи, пережившую своего горячо любимого мужа Дона Карло всего лишь на год. После произнесенной священником молитвы, дорогой, покрытый цветами гроб опустили в семейный склеп. Близкие родственники поочередно подходили еще раз поклониться покойнице и попрощаться с ней.

На Сицилии принято во время похорон громко плакать и убиваться над гробом ушедшего человека, поэтому присутствующие здесь пожилые женщины рыдали, надрывая свои голосовые связки почти до потери жизненных сил. Но вот в один момент силы их иссякли, они все резко умолкли, и воцарилась привычная для этого места гробовая, кладбищенская тишина.

Все-таки странно устроен человек! У тебя умерла мать, которая родила тебя и вырастила, а ты не можешь из себя выжать ни слезинки! Жестоко, несправедливо, но факт! Марио стоял, склонив низко в трауре голову, смотрел себе под ноги и не плакал. В его голове пронеслись как один миг все, что связано было с его мамой. Вот он маленький и она молодая и симпатичная женщина, подает ему с пола игрушку и потрепав по волосам, тут же отходит к брату Марчелло, который сидит за столом и пытается чтото нарисовать. С ним и с Микеле она могла проводить время часами, разговаривать, целовать их и восхищаться их маленькими успехами во всем. Ему же, Косте и Джованни всего этого материнского внимания не досталось уже с детства, что и сказалось на их дальнейшей взрослой судьбе: они выросли неуверенными в себе мужчинами со слабой волей и неспособными принимать за себя решения. Почему же так несправедливо устроен мир?

Разве мать, родившая нескольких детей, не обязана любить их одинаково? Давать им свое тепло, свою любовь, дарить им минуты счастья?! А если она на это по сути своей человеческой не способна, тогда зачем ей многодетная семья? Чтобы быть честной перед Богом? Или все же есть некое лукавство в этом поступке – может, нужно всеми доступными способами удержать рядом с собой не очень верного муженька? Увы, если именно так рассуждала Дона Мария, производя на свет своих мальчиков, то, как показала ее супружеская жизнь, это мало что изменило в поведении ее Карло. Разбогатев, он не пропускал ни одной молодой юбки. И даже не очень-то и скрывал это от своей жены. Взамен он позволял ей полностью руководить домом и всем, что было с этим связано, командовать женами их сыновей и даже вмешиваться в некоторые финансовые вопросы. Несмотря на такое прохладное отношение со стороны родителей, Марио в детстве и уже взрослого всегда тянуло к ней, и особенно – к отцу, но мать была занята своими делами, а отец долгими годами создавал свою строительную империю и на глупые, по его глубокому убеждению, ненужные сантименты у него не было времени. Но эти чувства уже далеко в прошлом, а в настоящем он так и не смог простить своей матери, что она категорически была против его женитьбы на Валерии, мечтая при этом, чтобы он соединил свою судьбу с какой-нибудь зажиточной сицилийкой. Ее козни против его любимой жены. Ее полное безразличие к их пока еще единственному ребенку – сыну Андреа. И ее совсем непонятное хорошее отношение к жене Микеле, Розарии, – полной идиотке, невежественной и невоспитанной сицилийке. Конечно, было очень обидно от всего этого, и душа ныла при этих неприятных воспоминаниях, но сейчас, когда ее уже не стало, все-таки любящий сын почти простил свою мать и пытался помнить о ней только хорошее. Ему вспомнилось, как подростком заболел ангиной, перешедшей в гнойный тонзиллит, и она ночью, сама за рулем, их отца как обычно в критические моменты жизни не было дома, повезла его в больницу, где ему откачали гной из воспалившихся миндалин. Как не спала всю ночь у его больничной койки, пока он не отошел от наркоза и она не была уверена, что он вне опасности. А потом, когда он вернулся домой, все стало, как прежде, – она сама по себе, он сам по себе. Такой была его мать. Но все же сыновний долг – принимать своих родителей такими, какие они есть!

«Как же мне стыдно! Не могу выдавить из себя ни слезинки. Даже жена моя плачет по свекрови, которая ее терпеть не могла. Правда, русские, они более сентиментальные. – Марио поцеловал крышку гроба, положив на него красную розу. – Ничего не могу поделать с собой, прости, мама, не получается! Пусть земля тебе будет пухом. Я уверен, что ты уже в царстве небесном, в которое так верила и в которое так хотела попасть».

Он вышел из усыпальницы, и они с женой направились к выходу, а за их спинами еще слышались громкие рыдания Марчелло и Микеле, их жен и детей. Оглянувшись на прощание, он увидел в толпе многочисленных сицилийских родственников одетого во все черное одиноко стоявшего молодого человека лет 20–25. Он тихо всхлипывал, и по выражению его лица понималось, что он знает здесь многих.

– Марио, смотри, опять этот молодой человек! Помнишь, он приходил год назад на похороны твоего отца. А кто же он такой? Почему вы у него не спросите? Судя потому, что к нему никто не подходит, никто из наших с ним не знаком. Но при этом у меня такое ощущение, что он в курсе, кто мы такие! – обратила его внимание Валерия.

– Да, я уже про него думал. Что-то тут не так. Сейчас пойду и спрошу у него, кто он такой и почему он преследует нашу семью. – Марио решительно обернулся в сторону незнакомца и, заметно хромая, сделал несколько шагов в его направлении, но юноша куда-то внезапно исчез. Он внимательно посмотрел по сторонам, и увидел, как молодой человек удаляется по кладбищенской аллее, разговаривая с каким-то мужчиной.

– Слушай, брат! – к ним подошел Костантино, который тоже был очень встревожен присутствием этого незнакомца. – Меня вдруг осенило! А не по нашу ли душу этот тип? Может, это клан, узнав, что ты вернулся, к тебе его приставил? Может, долги прошлого, так сказать, хотят вернуть? По-моему, тебе опасно находиться так долго в городе!

– Да не паникуй ты! Если бы у них были ко мне претензии, то уже после смерти отца в прошлом году они бы ко мне пожаловали без приглашения. Нет, я уверен, что этот не от них. – Но Марио все же серьезно призадумался над словами Косты.

– Ты как, дорогой? – спросила Лера, заботливо неся над мужем большой черный зонт.

– Я в порядке. Давай поедем домой к сыну. Не хочу ехать на родительскую виллу. О завещании можно будет переговорить с братьями и позже. Нам все равно, Лерочка, придется некоторое время задержаться на Сицилии.

Год назад из жизни ушел Дон Карло Пинизи, ушел внезапно и, если это только можно применить это определение к самому слову «смерть», вовремя. В противном случае сидеть бы ему за преднамеренное убийство в тюрьме до глубокой старости. Пинизи-старший был более чем уверен, что за давностью лет никто и никогда не станет искать причин той авиакатастрофы с грузовым самолетом, которая «так удачно» произошла именно на земельных плантациях самого Дона Карло. Да нет, подвело предсмертное раскаяние непосредственного исполнителя той трагедии авиамеханика Паоло Камарата. И это еще не все: если бы прокуратура вскрыла все финансовые махинации Пинизи, про которые даже его сыновья ничего не знали, то тогда грозила бы и конфискация имущества по полной программе. Остались бы наследнички без семейного бизнеса и остального имущества. После смерти своего обожаемого мужа Дона Мария сделала только вид примирения всех братьев и их жен. И явно лицемерила, что, дескать, перед смертью отец простил Марио, Косту и Джованни. Это было полной ложью, и тому ярко свидетельствовало завещание, которое вступило в полную силу только лишь после смерти Марии. На то его была, и здесь хитрая, воля: после моей смерти все отходит к моей супруге, и пусть она решает, что и кому дать, а вот после ее ухода все должно произойти согласно второму варианту завещания, где уже конкретно прописано, кому и сколько достанется.